Лента новостей ФК Милан

Франк Кессье: «Секрет нашей связки с Беннасером в том, что мы оба говорим по-французски»

28 апреля 2021, 23:59

2200

Источник: Sportweek, rossoneriblog.com

Перевод и адаптация: Алексей Сергунин

Полузащитник «россонери» дал большое интервью обозревателю Sportweek Фабрицио Сальвио.

И все же вы для всех Президент. Странно слышать, как вас так называют?

«Мне нравится. Это прозвище мне дали в шутку. Меня так называют, но мы усердно работаем, так что все в порядке».

Кто первым вас назвал?

«Это произошло однажды в Миланелло. Я припарковал свой автомобиль на место, зарезервированное для Газидиса. Один из охранников, которого вы в шутку зовем Рэмбо, сказал: «Франк, зачем ты туда поставил машину?» Я ему ответил: «Оставь ее там, с сегодняшнего дня я новый босс «Милана». А Уго Алееви из пресс-службы, наблюдавший за происходящим, сказал: «Потому что он Президент».

Но с тех пор вы больше этого не делали?

«Нет, нет… Иначе меня бы оштрафовали» (смеется).

Мистер Пиоли называет вас президентом?

«Только когда мы выигрываем».

А Ибра?

«Он тоже, но это зависит от ситуации. Если мы шутим, то да».

Но кто важнее – Дио (Бог – так себя называет Ибрагимович) или Президент?

«(смеется) Вы знаете?»

Паоло Мальдини сказал, что вы стали ключевой фигурой в команде, лидером, как на поле, так и за его пределами. Как вам это удалось?

«Если мне есть, что сказать одноклубнику, то я не делаю это на глазах у всех, потому что не знаю, как он может отреагировать. Я отвожу его в сторону и объясняю. В более напряженный момент встречи я могу прикрикнуть. Если кто-то прогуливается шагом, я говорю: «Давай, побежали, нам нужно побеждать».

Кстати, в чем секрет пары опорных полузащитников, которую вы составляете с Беннасером, и которая так хорошо работает?

«Мы оба говорим по-французски. Бывает, что я с кем-то говорю, но лишь потом осознаю, что меня не поняли. И пока я ищу итальянский синоним, собеседник уже уходит».

Командные обсуждения в раздевалке. За кем последнее слово – за вами или за Иброй?

«В основном говорят старшие парни, Ибра и Кьяер. Они и капитан Романьоли».

А если вы пойдете к Пиоли и выступите от имени команды?

«Это делает один из троицы, которую я назвал».

О вас говорят, что вы очень закрытый человек. Такая манера контрастирует с ролью лидера. Роль лидера – вы ее искали или же ее пришлось принять?

«В молодежных сборных Кот-д'Ивуара я всегда был капитаном. Я привык первым реагировать на ситуацию, как на поле, так и вне его».

А кто Президент в вашем доме – вы или ваша жена Жоэль, которая также ивуарийка?

«В Италии женщины правят, не так ли? А теперь мы живем в Италии (смеется)».

Есть ли среди молодых игроков «россонери» кто-то, кто прислушивается к вам?

«Я общаюсь со всеми, начиная с самых молодых как Хауге или Даниэль Мальдини. Также молодые парни из Примаверы, которые иногда тренируются с нами, например, Мионич».

За пределами поля вы очень привязаны к Чалханоглу. Что вас объединяет?

«Мы пришли в команду вместе летом четыре года назад. Я хожу к нему домой, а он – ко мне. У нас схожие характеры. Когда у нас выходной, мы почти всегда вместе. Когда была возможность, мы ходили в рестораны и за покупками в Дуомо… Но я также часто общаюсь с Беннасером, Мейте, Леау и Салемакерсом».

Вы объясняете Леау то, насколько он может быть полезен во время матчей?

«Я разговариваю с ним. У него в арсенале есть почти все: он очень силен, обладает качеством, дриблингом, иногда забивает. Я советую ему сохранять концентрацию на протяжении всей игры».

Сможет ли нынешний Кессье отдать свой номер на футболке, как это было в случае с Бонуччи?

«Он объяснял мне, что для него это очень важно. Я разговаривал с Леонардо и мистером Монтеллой, а также с Гаттузо, который тренировал Примаверу. Бонуччи был старше, опытнее. Но я не знаю, сделаю ли я это сегодня».

Вы родились в Оурагахио. Что это за город?

«Маленький. Моя семья переехала в Абиджан, столицу, где у меня было все, чтобы начать играть в футбол».

Ваш отец играл на позиции центрального полузащитника, как и вы. Это он привил вам любовь к футболу?

«(Улыбается). Я бы сказал, что да. Я пошел по его стопам, хотя уже продвинулся дальше, потому что папа никогда не играл в Европе. Что касается амплуа, то я всегда тяготел к роли центрального полузащитника, хотя и играл на позиции защитника».

Ваш отец был военным, вы лишились его, когда вам было всего 11 лет…

«Болезнь забрала его. Его смерть заставила меня быстро повзрослеть, хотя я был самым младшим из семи детей. У меня трое братьев и три сестры. Футбол помог мне справиться с болью. Боль никогда не проходит, но жизнь продолжается».

Что осталось в вашей памяти об отце?

«Воспоминания о днях, когда он возил меня в школу. И мысли, которые я обращаю к нему, когда забиваю гол и отдаю честь по стойке «смирно». Иногда я видел, как он это делал, когда в дом приходил гость. Я спрашивал, почему он так делает? Он отвечал: «Так вы приветствуете человека более важного, чем вы».

Теперь, когда у вас двое детей, Принц Килиан, которому 2,5 года, и 4-месячная Иньях, что изменилось внутри вас?

«Я знаю, что должен работать для них. Что я несу ответственность за их образование, и чтобы они ни в чем не нуждались. Я хочу быть хорошим отцом».

Вы также хорошо умеете готовить детское питание или купать их?

«Я делаю это, даже когда устал. Когда я возвращаюсь с тренировки, я забочусь о них и играю с Килианом, пока он не ляжет спать. Он уже отбивает мяч, но еще рано говорить, хорош ли он».

Ваши мать и братья все еще в Кот-д'Ивуаре?

«Мама и трое братьев. Все они работают, у каждого своя семья. Две сестры живут в Париже, еще одна – в Канаде».

У себя на Родине вы выступали за «Стелла д’Аджаме»…

«Дорога на тренировку занимала три часа. Я добирался на автобусе или же меня привозила мама. Поле представляло собой смесь травы и грязи, но больше грязи, чем травы. Это было нелегко, но если вы хотите пойти далеко, то приходится терпеть и многим жертвовать».

Если брать во внимание слоган «Невозможное - ничто», который принадлежит вашему спонсору Adidas, можно ли сказать, что вы сделали возможным то, что казалось невозможным?

«Так можно сказать. Я думаю, что можно потерпеть неудачу раз, два, три… Но в конце концов вы добьетесь того, чего хотели».

Правда ли то, что в детстве вы болели за «Милан» и сходили с ума по Шевченко?

«Да. «Милан» также был моей командой в PlayStation. За них было легко болеть: тогда они выигрывали все. Когда я впервые надел майку «россонери», то не поверил в это. Я думал, что мне придется попотеть ради этой футболки, ведь я также был фанатом «Милана». Это то, что я стараюсь делать в каждой игре. Было бы здорово сыграть в составе «Милана» в Лиге чемпионов».

Ваш контракт истекает через год. Эта мысль не дает вам покоя или вы спокойны?

«Сейчас я сосредоточен на работе, которую мы должны завершить, и которая приведет нас в Лигу чемпионов. В конце сезона мы поговорим с клубом».

Вы перебрались в Италию в 18-летнем возрасте. Как состоялся трансфер в «Аталанту»?

«Они увидели меня в Абу-Даби на чемпионате мира среди игроков до 17-ти лет. Они отправили письмо моему агенту Джорджу Атангане и попросили приехать в Италию в январе. Я приземлился в аэропорту Мальпенса. Шел снег, а я никогда раньше не видел снега. Я сказал Джорджу: «Я возвращаюсь, я не думаю, что смогу играть в таких условиях». Он сказал: «Это пройдет». У меня было три – четыре тренировки, потом медицинский осмотр. Меня поместили в школу-интернат вместе с другими игроками молодежных команд. Я пробыл там семь месяцев, а затем отправился в аренду в выступающую в серии В «Чезену». Когда я вернулся, у меня появилась своя квартира».

Сейчас вы хорошо говорите по-итальянски, но как обстояли делам в самом начале?

«В «Аталанте» мои первым тренером был Колантуоно, а затем Рейя. Тренер говорил одно, а я делал все, что мог, и поэтому он отправил меня тренироваться с «молодежкой». «Иди туда, я думаю, что ты там все поймешь», - так он сказал. Я то и дело ходил туда – сюда. Мне помогали Драме и Беналуан, которые переводили на французский. Однажды, когда они пропустили тренировку, я остался в раздевалке, вымолив одну фразу: «Тренер, я болен, сегодня я не могу тренироваться» (смеется)».

В августе 2015 года вы перебрались в «Чезену», а мистер Драго сменил ваше амплуа - с защитника на полузащитника. Это был поворотный момент?

«Я пришел в последний день трансферного окна. На тренировках я действовал на позиции центрального защитника. Я был вне игры на протяжении трех матчей кряду, пока однажды Сенси не получил травму. Затем из строя выбыл Каскионе, а затем настала очередь Муссы Коне за день до игры. Короче говоря, не осталось здоровых полузащитников, и тренер спросил меня «Готов ли я сыграть на этой позиции?». Я ответил: «Да, мистер. Я уже делал это». Мы выиграли 1:0 у идущего на первом месте в турнирной таблице «Ливорно». Больше я не выпадал из игры, а остальных парней поочередно меняли».

Вы начали понимать итальянский?

«Я никогда не говорил на нем. На тренировках я наблюдал за парнями и делал то, что они. Родным языком Коне был французский, но он приехал в Италию ребенком и больше никогда на нем не говорил».

- Вернувшись в «Аталанту», вы увидели там Гасперини…

«Я говорил своему агенту: «Позволь мне еще на год остаться в «Чезене». Я могу там играть и получать удовольствие. Вместо этого Гасперини позвонил мне и сказал: «Я слежу за тобой, иди в серию А и попробуй». Мне помогло, что рядом со мной было много парней без опыта выступления в этом турнире: Спинаццола, Кальдара, Петанья… Я сразу же сыграл свой первый матч. Вы много работаете с Гасперини, вы не шутите с ним, но в конце работа окупается. Но такой подход убивает тебя. Ты возвращаешься домой без сил что-либо делать еще».

От кого вы бежали больше – от Гаттузо или Гасперини?

«Гаттузо, на мой взгляд, больше кричит. Он очень привязан к парням, он фантастический, у него физический контакт с игроками. Он обнимает, бьет по плечу, хлопает по затылку. Такая его манера вести тренировку. Он злится, когда кто-то допускает ошибку, но, в конечном счете, он двигается дальше».

С Гаттузо вы были меццалой в средней линии из трех человек, а теперь вы центральный полузащитник в паре опорников. Это единственная причина, которая объясняет вашу выдающуюся игру за последние полтора года?

«Моя позиция на поле не меняется. Я играл в центре в Бергамо с Фройлером и Кристанте. В «Милане» Монтелла сказал мне, что будет играть с тремя хавбеками, и я сказал, что уже действовал по этой схеме в «Чезене». Это правда, что мне как центральному полузащитнику легче начинать атаку сзади, так передо мной только треквартиста команды соперника. Как только вы пройдете мимо него, перед вам высвободится пространство. Действуя как меццала, вы оказываетесь ближе к защитникам соперника, и вам нужно больше работать с мячом».

Гаттузо просил вас быть смелее. Вам это удалось сделать?

«Он просил меня не бояться ошибок, действовать с более свободным взглядом. Я знал, что у меня есть что-то внутри, что необходимо высвободить наружу. Сейчас все проще, потому что Пиоли помог команде, а сейчас команда помогает мне».

Пиоли признавался, что поначалу ваши отношения были не самыми лучшими. Почему и что произошло потом?

«Когда приходит новый тренер, он приносит свои идеи и что-то новое в сравнении с тем, как было раньше. Это нормально, что поначалу вы испытываете трудности. Но мы много говорили, я много работал над собой, чтобы понять, как сделать то, что он просит от меня. И, в конце концов, мне это удалось».

Сейчас Пиоли говорит, что происходит рождение великого «Милана». Чего не достает «россонери», чтобы обрести было величие?

«Стабильности результатов. Великие команды никогда не бывают довольными. Они жаждут побеждать в каждом матче, и такой подход должен стать нашим менталитетом. Мы знаем, что все время выигрывать невозможно, но мы должны стараться. Мы уже отличная команда».

Франк, вы верите в Бога?

«Я католик. Но я также верю в человека, в то, что он делает каждый день, терпеливо и убежденно».

Четыре года в Милане. Что вам нравится в городе?

«Все. Это модный город, хорошая еда. Мне нравится боулинг. Как мне тратить мои деньги? Если я хочу потратить много денег, я помогаю нуждающимся, своим соотечественникам. В Кот-д’Ивуаре есть мой фонд, я помогаю бедным, детям из детских домов».

Мы близки к финишу. Сколько времени уходит у вас на то, чтобы сделать свои фирменные косички?

«Ээээ… Много. Два, два с половиной часа. Делать нужно по одной. Затем как минимум две ночи вам нужно спать в шляпе, которая надета на другую, иначе все испортится».